Чаще встречается навязчивое воровство не психического, а невротического характера. Этим синдромом страдают некоторые очень состоятельные люди, представители самых высших слоев общества. Порой крадет какую-то вещицу в магазине человек, который при желании мог бы сию же минуту купить весь этот магазин целиком. Потребность украсть в данном случае связана с постоянно высоким уровнем тревоги и неудовлетворенности. В момент кражи человек испытывает острые ощущения, бурю эмоций, которые затем вызывают чувства эйфории и расслабления. Это вид психологической зависимости, сходный с зависимостью от никотина. Человеку, страдающему такой зависимостью, необходима помощь психолога, который будет работать не с воровством как таковым, а с той тревогой, которая гложет человека, заставляя его совершать кражу. Воровство этого типа может встречаться у детей, переживших психологическую травму, неуверенных в своем нынешнем положении, испытывающих страх перед будущим, имеющих низкую самооценку и не получающих достаточной эмоциональной поддержки.

Взрослым необходимо удовлетворять эмоциональные, интеллектуальные и духовные потребности. А детям необходимы игрушки, книжки, краски и много чего еще. Например, секции, кружки, уроки творчества. За все это надо платить деньги.

Не всякие родители способны обеспечить своих детей необходимым. Дети растут, растут их потребности и запросы.

В отдельных странах, например в Италии, Англии, Франции, дети школьного возраста, если им хочется чего-то сверх необходимого минимума, подрабатывают, и не потому, что родители не в состоянии это приобрести, а для того, чтобы в их сознании укладывалась соразмерность желаний и возможностей. В таком воспитании своих отпрысков зарубежные коллеги как бы хотят сказать: ты можешь иметь только то, чему ты соответствуешь своим трудом. Для зависти места не остается. В Риме, Лондоне и Париже состоятельные семьи в быту живут очень скромно. Дети знают — хочешь что-то иметь сверх минимума — заработай.

В Санкт-Петербурге, Москве и в других городах России среди детей и подростков очень распространена игра «в сравнения»: вот бы такой плеер, как у Стасика, такой мобильный телефон, как у Насти, вот бы такую одежду, как у Эдика, и т. д. А семейный бюджет ограничен. Но когда во главу семейного закона ставится принцип: «желание ребенка превыше всего!» — начинаются проблемы.

Так, Елена, ученица 9 класса закатила родителям истерику по поводу того, что они не смогли ей купить трусики и бюстгальтер от «Бюстье», так как ей стыдно предстать перед кавалером в нижнем белье от московской фирмы. Папа школьницы инженер по образованию, потерявший работу на железной дороге, вынужденный работать дворником, и мама — филолог, лишившаяся работы в связи с сокращением, испытывают чувство вины перед дочерью. Родители, работающие с утра до вечера и воспитывающие еще и вторую дочь 13 лет, понимают, что все время съедается работой, а на дочерей остается слишком мало времени. А потому, выбиваясь из последних сил, дефицит любви пытаются компенсировать различными презентами. Психологи выяснили, что работающая мать способна уделить своему ребенку для полноценного общения только... 12 минут в день.

Вместо желанного удовлетворения жизненной потребности в общении, принятии, в признании, в родительской любви, душевной теплоте детям предлагается какой-то «эрзац любви» в виде покупок, подарков (допинг) (родители пытаются загладить свое чувство вины или откупиться). Но никакие вещи не способны заменить детские эмоциональные потребности, а только создают впечатление «удовлетворения». Быстро формируется зависимость от такого допинга, и дети начинают воровать.

Факторы, способствующие формированию психологической поведенческой зависимости в форме немотививанного воровства, повторяются во множестве эпизодах взросления ребенка, каждый из которых несет в себе определенные смысловые единицы со знаком «плюс» или знаком «минус», другими словами — формируется определенное отношение к самому поступку — краже. Что перевешивает: негативное отношение к этому поступку или моральный допуск, что «это возможно, хотя и нельзя, но очень хочется». Такая поведенческая зависимость в виде немотивированного воровства может сформироваться уже к 12-13 годам, а родители воспринимают эти новые наклонности как «гром среди ясного неба», когда дети начинают у папы, мамы или у дедушки с бабушкой воровать деньги.

Одни дети как будто явного негативного внешнего влияния не имеют. Они растут и воспитываются во внешне благополучных семьях. Но только — внешне. Люди удивляются — откуда взялась такая наклонность: воровать?

Другие дети испытывают на себе прессинг дурной компании, под влиянием которой также формируется такая психологическая поведенческая зависимость, как воровство.

В первой группе «воришек» внешнее благополучие семьи прикрывает эмоциональный дефицит чувств и детскую духовную неудовлетворенность. В жизни ребенка все больше и больше появляется «обезвоживание» — от недостатка любви, внимания, ласки, признания, принятия. Они переносят свой «голод по чувствам» на материальный мир и знаки своей значимости: одежду, вещи, еду (особенно сладости), игрушки и т. д. Они знают, что воровать — это нехорошо, но пытаются восполнить дефицит положительных чувств негативным эквивалентом эмоций (осознание своего проступка порождает чувство вины, обиды, страха перед наказанием, желание отомстить родителям за свой «эмоциональный голод» и привлечь внимание к себе). На улицах они не воруют, когда бывают в гостях, воровство тоже исключается. Такие дети воруют только у себя дома.

Случай из практики (В. В. Кукк, 2006). Галина с мужем в разводе. Одна воспитывает сына 12 лет. Занимается предпринимательством в сфере торговли, и довольно успешно. Имеет магазин, бар, кафе и несколько киосков. Целыми днями на работе. На званый обед пригласила партнеров по бизнесу. Сыну было позволено сидеть за общим столом с гостями, он получил большой кусок торта, который никак не мог осилить, сын то вставал из-за стола и уходил в свою комнату, то снова возвращался к сладостям. Когда гости собрались уходить домой, обнаружилась кража кошелька из дамской сумочки, оставленной в прихожей под зеркалом. Сразу же началось детективное расследование на месте преступления. Достаточно было одного взгляда матери, чтобы сын во всем сознался.

К условиям формирования немотивированного воровства можно добавить тот факт, что часто детям не хватает внимания. В психиатрии есть такой термин: «негативный нарциссизм» (ребенок делает все, чтобы получить неминуемое наказание и через это — внимание к себе).

И еще. Когда идут на кражу — все равно ребенок это или взрослый, — всегда есть риск быть пойманным на месте преступления или вскоре после него. Невольно возникает состояние ожидания, тревоги и страха на фоне выделения большого количества адреналина.

Эта смесь эмоций и пика физиологического состояния (выброс адреналина) и составляет основу поведенческой зависимости, к тому же эта зависимость возникает на притяжении диаметрально противоположных эмоциональных зарядов: боязнь быть наказанным за кражу (негатив) — с одной стороны, и подсознательное стремление к риску (позитив) — с другой. И эта смесь адреналина с эмоциями страха, тревоги, ожидания начинает работать как наркотик, создает своего рода «кайф», который хочется испытывать снова и снова.

Эти мотивы обычно не осознаются, но хорошо ощущаются как навязчивое влечение. Авторитарные и директивные методы усиливают тревогу и напряжение, включается парадоксальная реакция, и влечение от этого только усиливается. Поэтому любая борьба, запреты, моральные увещевания только осложняют ситуацию, а следовательно, бесполезны. Вместо этого родителям в отношениях со своим ребенком следует выстраивать здоровую альтернативу отношений:

• предложить интересные занятия, которыми мог бы увлечься ребенок и в которых могли бы участвовать взрослые (творчество, спорт, общение с природой, фотография, видеосъемка и многое другое);
• устроить семейный совет, который можно было бы проводить после ужина или после обеда в выходные дни, где в атмосфере доверительности и уважения обсуждать все события семьи, заботы и трудности, успехи и разочарования детей и взрослых, где каждый в равной степени любим и значим;
• взять за правило обсуждать текущие дела сына или дочери во время каждодневной получасовой прогулки, где можно высказывать свои мысли и чувства с глазу на глаз и говорить по душам;
• попытаться стать другом для своего ребенка, интересоваться его тревогами, сомнениями, беспокойством. Стараться ему помочь справиться с этими чувствами;
• настроиться на совместный поиск решения какой-либо проблемы, набраться терпения в выстраивании партнерских отношений. Ребенок не объект воспитания, а развивающаяся личность, мнение которой нужно учитывать и в равной мере уважать;
• научиться строить доверительные отношения, где всегда бы оставалось место для понимания точки зрения друг друга. В обсуждениях отдавать предпочтение открытым диалогам, хотя это труднее сделать. Родители отдают предпочтения нотациям, монологам-нравоучениям, так как «движение в одну сторону» проводить всегда легче, но оно дает противоположный результат.

Когда воспитателем подростка становится улица, компания сверстников, то легче всего свою ответственность сваливать на друзей, на плохую компанию: «Меня заставили своровать...». Даже в такой ситуации причину дует искать в себе и в семье, конечно. Не каждый же подросток идет на поводу чьего-то дурного влияния. Первоначально роль «жертвы», безотказность формирует в ребенке семья. Именно из этих семян потом прорастают ростки зависимости от компании, ростки воровства как формы поведенческой зависимости.

Важным является следующий момент: какие формы самоутверждения выбирает подросток?

Приведем пример двух братьев — они «погодки».

Старший самоутверждался через футбольный клуб, через тренировки, через достижения своей футбольной команды, через ограничения (может быть, он пропустил несколько «блок-бастеров», несколько дискотек, один концерт и другое), но он добился своего, его команда добилась титула чемпиона и вышла по итогам года победителем.

Младший для самоутверждения связался с компанией и для того, чтобы его приняли, он должен был совершит карманную кражу на виду у своих новых приятелей. Он долго готовился к такой инициации, тренировал движения, «ловкость рук», пытался изжить чувство страха. И день «экзамена» настал - всей компанией зашли в заднюю дверь автобуса «экзаменуемый» прошел через весь салон автобуса к передней двери, по пути «освободил» чью-то дамскую сумочку от кошелька и подал условный знак: «Выходим!» Экзамен сдал блестяще!

Практические советы психолога родителям этой семьи:

• Пересмотреть свои жизненные приоритеты. Объяснить, что такое настоящая дружба, какие формы самоутверждения созидательны и какие являются саморазрушающими.
• Терпеливо и последовательно беседовать с ребенком о том, что настоящих друзей в жизни не так уж и много: «А тот, кто желает тебе зла и подводит тебя под уголовное преступление, не может называться твоим другом».
• Начать вместе изучать интересную книгу под названием «Уголовный кодекс», а потом пусть сын (или дочь) почитают его сами, это полезно не только для общего развития.
• Включиться вместе с ребенком в поиск новых друзей, новых развлечений (самореализация себя через творчество, через преодоление себя в спорте). Пусть он реализуется, откроет в себе новые таланты, пойдет в спортивную секцию, в творческую студию, кружок по интересам.
• Постараться защитить своего ребенка, если со стороны компании, с которой прерваны отношения, продолжаются вымогательство, шантаж, рэкет, угрозы избиения и т. д. В этом случае следует обратиться в правоохранительные органы.

Еще один случай из практики психолога.

Семья была в растерянности, стали пропадать вещи. В голову не приходили версии, объясняющие это явление. Взрослые, сбитые с толку, были просто обескуражены. А когда из кошелька мамы пропала купюра в 100 долларов, вся семья экстренно собралась за круглым столом. Елена 13 лет, тихая, спокойная, держалась долго, а потом в напряженной тишине ее как прорвало на поток слез. Рыдала навзрыд. Взрослые долго не могли ее успокоить. А когда поток слез прекратился, над столом завис вопрос: «Зачем ты это сделала?»

Поступок Елены, никак не соответствовал укладу семьи. Семья небогатая, но все необходимое было, тем более потребности дочери удовлетворялись полностью и даже сверх того. Елене всегда покупали такие игрушки, какие она хотела. В одежде тоже был свободный выбор. Этот поступок озадачил всех: что же Елена покупала на ворованные деньги? Снова водопад слез. Теперь уже нужно было больше времени, чтобы эмоциональная стихия девочки успокоилась. Выяснилось, что Елена на все украденные деньги покупала сладости (конфеты, шоколадки, чупа-чупсы, жвачки) и ими одаривала чуть ли не половину класса. Как пояснила Елена: «Чтобы со мной дружили».

В случаях немотивированного воровства причины всегда запрятаны глубоко в подсознании ребенка. Стали разбираться. Елена в новом классе (уже год, как она училась в новой школе) выделялась своей робостью, и вместе с этим ее ответы на уроках были точными и всегда на «отлично», а домашние задания выполнялись аккуратно и с большим старанием. Этого было достаточно, чтобы одноклассницы невзлюбили ее. Чтобы сделать из Елены «Чучело», девчонки старались подобрать кличку-ярлык, да пообиднее. Свое пренебрежение показывали во всем: в ухмылках, в ужимках, в интонации голоса, в постоянном бросании бумажек в ее сторону. Мальчика, который пытался защитить Елену и осмелился сесть за одну парту с ней, одноклассники подвергли к еще более жестокому остракизму.

Елена обращалась к родителям по поводу нездоровых отношений в классе. Папа Елены тогда отмахнулся: «Терпи, с новенькими всегда такие проблемы». Долго расспрашивать дочь не стал, куда-то торопился. Мама вообще не нашла времени, чтобы выслушать дочь до конца.

Елена по-своему стала «решать» свою проблему: задаривала сладостями полкласса, чтобы задобрить ребят и добиться снисхождения. Не сознательно, конечно. Деньги брала украдкой, сама себя оправдывая: «Я ведь не для себя». Маленькие суммы, вытащенные из кошелька, мама не замечала, первый раз было страшно, второй — не очень, третий...— даже не задумывалась. Одноклассницы поедали сладости, на короткое время меняли на милость — но только на короткое время, — и откровенно смеялись над Еленой. Травля продолжалась. Родители и Елена достойно вышли из этой ситуации, они не стали обвинять друг друга, вместо этого смогли спокойно по душам поговорить. Теперь всегда находилось время выслушать друг друга. Смогла подружиться с одноклассником, который пытался защитить Елену. И вместе с классным руководителем и другими родителями (была тема для родительского собрания) удалось обстановку в классе оздоровить. Итак, существует много причин воровства как формы психологической поведенческой зависимости, а также комбинаций этих причин. Каждый случай — особый. И с каждым из них нужно очень деликатно разбираться.